Ю.Б. Гиппенрейтер
"Продолжаем общаться с ребенком. Так?"
(часть 2)
Живем вместе
Сказки и истории
Можно сказать, что известные сказки – это мир детских фантазий,
созданный живыми, талантливыми взрослыми. Эти же фантазии возвращаются к детям,
развивая и обогащая их. Раньше сказки рассказывались старыми бабушками, в наше
время их чаще читают родители. Сказки нужны детям как воздух.
Еще дети любят слушать истории. Это те же сказки, только
«про жизнь», и они бывают не менее захватывающими. Вот как об этом пишет
русский историк Сергей Михайлович Соловьев (его детство пришлось на 20-е годы
XIX столетия).
Самыми близкими и любимыми существами для меня в раннем
детстве были старая бабушка и нянька. Последняя, думаю, имела немалое влияние
на образование моего характера.
Как теперь я помню эти вечера в нашей тесной детской:
около большого стола садился я на своем детском стулике, две сестры…старая
бабушка с чулком в руках и нянька-рассказчица, также с чулком и в удивительных
очках, которые держались на носу только. Небольшая, худощавая старушка с очень
приятным выразительным лицом без умолку рассказывала о странствиях своих вдоль
по Великой и Малой России. Несколько раз (не менее трех) путешествовала она в
Соловецкий монастырь и столько же раз в Киев, и рассказы об этих путешествиях
составляли для меня высочайшее наслаждение.
Рассказывала нянюшка и о дальних странах – например, об
Астраханской губернии, куда она была запродана купцам еще девочкой, «о
Волге, о рыбной ловле, больших фруктовых садах, о калмыках и киргизах, о
похищении последними русских людей, об их страданиях в неволе и бегстве». Все
это переносило воображение мальчика далеко за пределы «тесной детской» и будило
стремление узнавать все больше о странах, временах и народах.
Если я и родился со склонностью к занятиям историческим и
географическим, – замечает С. Соловьев, – то постоянные рассказы
старой няни о своих хождениях, о любопытных дальних местах, о любопытных
приключениях не могли не развить врожденной в ребенке склонности.
Так простые неграмотные бабушки, наши чудесные «Арины
Родионовны», ведя неспешные беседы, «образовывали» души и характеры детей,
впоследствии становившихся знаменитыми поэтами и учеными!
В наше время традиция личных бесед и увлекательных рассказов
постепенно разрушается из-за технических средств массовой коммуникации.
У родителей возникает соблазн переложить свои функции на
мультики, видики и прочее. Но личное общение с ребенком ничем заменить
нельзя!
К тому же оно имеет много разных форм и «жанров».
К их числу относится, например, придумывание историй.
Сошлюсь снова на практику А. Нилла.
Через воскресенье по вечерам, – пишет Нилл,–
я рассказываю младшим детям истории из их собственных приключений. Я делаю это
годами.
В рассказах Нилла дети совершали путешествия в глубины
Африки, на дно океанов, улетали далеко в небо за облака. В этих историях
происходили воображаемые события в том числе и из их школьной жизни.
Некоторое время назад я рассказал им, что случилось после
моей смерти. Саммерхилл перешел под начало сурового человека по имени Маггинс.
Он сделал уроки обязательными. Если кто-то произносил всего лишь «черт!», его
наказывали розгой. Я живописно изобразил, как все они кротко подчинились его
приказам.
Детвора – от трех до восьми лет – пришла в ярость: «Мы не
подчинились. Мы все убежали. Мы его убили молотком. Думаешь, мы бы стали
терпеть такого человека?».
В конце концов я понял, что смогу успокоить их, только
ожив и вышвырнув господина Маггинса за порог.
Придумывание историй и сказок проходит особенно драматично,
когда дети и взрослые сочиняют их вместе.
Замечательный пример такой «сказки вместе» мы находим у
Марины Цветаевой в рассказе «Сказка матери». Это рассказ автобиографический.
Марина (ей примерно шесть лет) и ее младшая сестра Ася (на три года младше)
слушают маму. Приводим лишь небольшие кусочки из этого редкого по своему
очарованию текста.
– Жила-была мать, у нее были две дочки…
– Муся и я! – быстро перебила Ася. – Муся
лучше играла на рояле и лучше ела, а зато Ася… Асе зато вырезали слепую кишку,
и она чуть не умерла.
– Да, – подтвердила мать, очевидно не слышавшая
и сочинявшая свою сказку дальше, а может быть, думавшая совсем о другом, –
две дочери, старшая и младшая…
– А зато старшая скоро состарилась, а младшая всегда
была молодая, богатая и потом вышла замуж за генерала, Его Превосходительство,
или за фотографа Фишера, – возбужденно продолжала Ася, – а старшая за
богадела Осипа, у которого сухая рука, потому что он убил брата огурцом. Да,
мама?
– Да, – подтвердила мать.
– А младшая потом еще вышла замуж за князя и за
графа, и у нее было четыре лошади.
А старшая – в это время – так состарилась, стала такая
грязная и бедная, что Осип ее из богадельни выгнал: взял палку и выгнал.
– И вот, когда тот разбойник потребовал, чтобы она
выбрала, она, обняв их обеих сразу…
– Мама! – завопила Ася. – Я совсем не
знаю, какой разбойник!
– А я знаю! – я, молниеносно. – Разбойник,
это враг этой дамы, этой мамы, у которой было две дочери. И это, конечно, он
убил их отца….
– Ма-ама! Как Муся смеет рассказывать твою сказку?
– Потому что он был в нее влюблен! –
торжествовала я, и уже безудержно: – И ему лучше было ее видеть в могиле, чем…
– Какие африканские страсти! – сказала мать. –
Откуда это у тебя?
– Из Пушкина. Но я другому отдана, но буду век ему
верна. (И после краткой проверки.) Нет, кажется, из «Цыган».
– А по-моему, из «Курьера», который я тебе запретила
читать….
– А кого, мама, она все-таки больше жалела? –
не вытерпела Ася. – Потому что одна была болезненная… плохо ела, и котлет
не ела, и бобов не ела, а от наваги ее даже тошнило… Но чтобы она нечаянно не
умерла с голоду, мама становилась перед ней на колени и говорила: «Ну ррради
Бога, еще один кусочек: открой, душенька, ротик, я тебе положу этот кусочек!»
Значит, мама ее – больше любила!
– Может быть… – честно сказала мать, – то
есть больше – жалела, хотя бы за то, что так плохо выкормила.
– Мама, не забудь про аппендицит! –
взволнованно, Ася.
Только через несколько лет в народе пошел слух о каком-то
святом отшельнике, живущем в пещере, и…
– Мама! Это был – разбойник! – закричала
я. – Это всегда так бывает. Он, конечно, стал самым хорошим на земле,
после Бога! Только – ужасно жаль.
– Что жаль? – спросила мать.
– Разбойника! Потому что когда он так, как побитая
собака, – поплелся – ни с чем! – она, конечно… я бы,
конечно, его страшно полюбила: взяла бы его в дом, а потом бы непременно на нем
женилась.
Даже в этих отрывках, которые лишь частично передают всю
художественную и психологическую красоту полного рассказа, обнаруживаются
«горячие точки» переживаний девочек, их почти «африканские страсти». Здесь
ревность и соперничество, борьба за превосходство и за любовь матери. Балуемая
младшая претендует на особое положение, использует любые средства, в том числе
«моральное уничижение» старшей сестры и превознесение себя. Старшая готова дать
бой, но, с другой стороны, проявляет трогательное милосердие и жертвенность,
выражая готовность приютить несчастного разбойника. В целом сказка позволяет
узнать о внутренней жизни девочек то, что они никогда не смогли бы рассказать
прямо. И так – с любыми детьми!
Еще один жанр – развивающие беседы. Мы уже встречались с
такими беседами в первой части, рассказывая о прогулках отца Р. Фейнмана со
своим сыном. Подобные разговоры родителей с детьми бывают наполнены не только
вопросами, но и загадками, юмором, смехом. Один пример из книги А. Звонкина.
Летом мы снимали дачу в Подмосковье, и к нам в гости
приехал Петя. Мальчики вспоминали, как они недавно ходили в зоопарк и как им
показывали обезьян. Я вмешался в их разговор и сказал, что это не им показывали
обезьян, а их показывали обезьянам. Такая инсинуация с моей стороны не могла не
вызвать решительный протест, но они не сразу нашли, что ей противопоставить.
– Мы на них смотрели.
Такой аргумент разбить легче легкого:
– Ну и подумаешь, смотрели! Они тоже на вас
смотрели.
Второй аргумент был гораздо серьезнее:
– Мы можем ходить, где хотим, а обезьяны не могут.
Они в клетке сидят.
Но я и на это нашел, что возразить.
– Нет, вы ходите не где хотите. Например, вам нельзя
ходить внутри клетки. А обезьянам нельзя снаружи. Просто есть решетка, и
обезьяны ходят, где хотят, с одной стороны решетки, а вы – с другой.
Так мы еще спорили некоторое время…
Комментарии
Отправить комментарий
Благодарю за то, что нашли желание и время оставить свой комментарий!